Московский методологический кружок

Щедровицкий Г.П. Московский методологический кружок: развитие идей и подходов / Из архива Г.П.Щедровицкого. Т.8. Вып. 1. М.: Путь, 2004. – 352 с.

На Досках. Публичные лекции по философии Г.П.Щедровицкого. – М.: Изд-во Шк. Культ. Полит., 2004. – 196 с.

Рассказывать о наследии Г.П.Щедровицкого – дело опасное. Методология – вещь, которую не взять без живого опыта участия в ней. По нее нельзя прочитать. Про нее нельзя получить справку. То есть можно в принципе все, но это будет уже не про методологию.

Поэтому всякий, что вознамерится читать эти тексты ГП, рискует сломать шею. Лично я уже много раз встречался со многими молодыми людьми, которые не видели ГП, н участвовали на его играх, не слушали его лекций, не поварились в котле проектных работ в версии СМД-методологии – эти люди демонстрируют поразительную самонадеянность. Называют себя методологами, током при этом наследие ММК не знают, берутся нагло за любое дело, называя его проектом. В общем, люмпены и маргиналы от методологии расцветают как сто цветов.

Я лишний раз убедился, что и методология, хоть она и сугубо «практищенское дело», нуждается в серьезной школе, в изучении наследия, в проработке онтологических основ и всего антропологического замысла, который был у ГП.

В данной подборке представлены два издания – сборник лекций и докладов ГП разных лет и цикл лекций «На Досках». Последняя – это большой цикл лекций «СМД-подход и основные проблемы науки и человека в ХХ веке», который ГП прочитал в 1989г. в Экспериментальном творческом центре при театре-студии «На досках» (этот театр гремел в то время, его режиссером был С.Кургинян, ставший затем политологом). Эти лекции были организованы А.А.Пузыреем. Эти лекции изданы в этих обоих изданиях (в книге «На Досках» с предисловием А.А.Пузырея и комментариями В.Л.Даниловой).

Эти лекции частично были изданы в сборнике, втором черном кирпиче 1997 года – «Философия. Наук. Методология» под названием «Философия у нас есть». В данных изданиях лекции публикуются полностью.

Также в сборнике «ММК: развитие идей и подходов» даются еще три выступления ГП: «О работе семинаров ММК», 1977 года, «Из истории ММК», 1962 года, «Проблемы профессионализации и специализации методологии», 1974 года.

Все приведенные тексты дают весьма поучительные версии по реконструкции истории ММК и СМД-методологии. Собственно, давно известно, что занятие философией и методологией, как, впрочем, и поэзией, и театром, – это всякий раз заново начинающийся опыт авторского переоткрывания мира. Хочешь заняться философией – начни с удивления, что «бытие есть», как Аристотель, или со страдания, как С.Киркегор, или со Страха Божия, как о.П.А.Флоренский, или с переустановки базовых вопросов, с переоткрывания начал, как это делали А.А.Зиновьев, ГП и их соратники в начале 50-х годов прошлого века.

ГП фактически восстанавливает в своей версии начало рождения ММК. Хочешь понять себя – восстанови свое начало. Попробуй реконструировать свой генезис. От чего ты отталкивался и во имя чего ты это делал. ГП отвечает: базовым вопросом тогда был для нас вопрос о месте и призвании человека. ГП работал как библейский учитель – с переустановления имен. Нужно было «восстановить основные имена».

А дальше эта работа по реконструкции продолжается дальнейшим самоопределением – что есть методология как профессия и специальность (тема доклада 1974 года). И здесь было много сложностей. Сложностей как понятийного, так и социального порядка. Трудно было понять друг друга в ситуации нехватки социальности, то есть не выстроенности социальной среды, чтобы понять, что есть методология как профессия.

ГП задавал в своем том докладе методологию как «способ критического отношения к существующей человеческой культуре», как «способ жизни», в свойственной ему манере заострения и критического запала (критицизм как позиция). И в зависимости от того, как он определяет, что такое методология, в зависимости от этого он отвечает и на вопрос  о профессионализации и специализации методологии.

Весьма поучительна в этой связи перепалка, состоявшаяся на этом докладе 1974 года, между ГП и О.И.Генисаретским. В те годы О.И.Генисаретский сопрягал занятия методологией с занятиями по православной аскетике, общаться с Е.Шифферсом. Забавно иметь одновременно двух таких разных духовных наставников – Щедровицкого и Шифферса

К слову сказать, тематика того доклада остается весьма современной – что есть профессионализация и специализация методологии. Вопрос этот так и не решен и ответ на него не простроен. Поскольку нет такой профессии и специальности. Генисаретский вообще методологию называет трансфессией. Но это уже много позже – в своем докладе на III Чтениях памяти Г.П.Щедровицкого «Фигуры идентичности методолога» (опубликован в «Вопросах методологии», 1997, № 3-4).

Понятно, что методологию в залоге «способа жизни» с ГП никто не мог обсуждать. И О.И.Генисаретский тоже, поскольку только так ГП и ставил вопрос: «Если вы хотите выяснить, что такое методология, вы должны определить программу своей и нашей жизни. И это должно быть свернуто в определение методологии». Ни у кого до настоящего времени таких жизненных амбиций, по-моему, нет.

Та перепалка так ничем и не закончилась. Точнее, она продолжилась в большом времени, уже после ухода ГП. Мне кажется, диспутанты тогда друг друга не понимали. Не хватало средств, времени. В том смысле, что необходимо было прожить часть жизни, дожить до середины 90-х годов, чтобы что-то содержательное можно было сказать про профессионализацию методологии, что относится к базовым вопросам, касающимся институционализации методологии. К слову сказать, данный номер нашего альманаха посвящен как раз этой проблеме – институционализации антропологии.

Между прочим, в своих лекциях, посвященных реконструкции истории ММК, опубликованных в названных сборниках, ГП как раз и говорит прежде всего, что его интересуют «философия, методология и наука как социальные институты» и как «формы человеческой культуры».

И еще один поучительный урок от ГП. Он понимал методологию, несмотря на крайний ригоризм и экзистенциальный смысл его определения методологии как способа жизни, он мог ей дать сотню определений – в зависимости своих задач. Он настаивал на принципиальном запрещении говорить о методологии вообще, как таковой. Это, говорил он, «сокращенное название моего способа жизни», а не методология вообще.